demetrio «mitra» de luka деметрио де лука (для папы дима) больше известен как митра ― Душу потерял? ― спросил Митра. ― А зачем она тебе?

ПРОТОТИП luke pasqualino; высокий из разряда «а по фотке и не скажешь» — 190 сантиметров хорошо укомплектованного мяса с клыками. ВОЗРАСТ И ДАТА РОЖДЕНИЯ 81 год, 11.05.1989, выглядит примерно на тридцать пять благодаря нескольким медицинским процедурам для поддержки юного и дерзкого вида. ВИДОВАЯ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ, ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ гемоглобинозависимый; член совета директоров BioTech Synthes, глава PMC Berkut (те самые вежливые и не очень парни, которые вернут в Корпорацию ваш прекрасный киберпротез в случае просроченной оплаты кредита, помимо прочего оказывают частные охранные и/или активные услуги военного характера включая силовые захваты); ко всему прочему владелец борделя «Moscow». ОБЩИЕ ДАННЫЕ Деловая поездка по Евразии стопорится в Минске. Сначала на неделю — Митре докладывают, что где-то на западе неспокойно и лучше посидеть на жопе и переждать какой-то там невидимый и неосязаемый пиздец. Говорят, что где-то у кого-то в политике подкрутили вентиль и вместо незаметной течи очень сильно так хлещет. Митре похуй. В Минске в позапрошлого года есть агентство отца, который, наконец, смог развестись с матушкой и перестал походить на пародию самого себя. Митра с радостью вгрызается в отцовский бизнес с мыслью, что за неделю просто подержит всех в ежовых рукавицах, пока папаша мотается куда-то в Финляндию к любовнице. Через неделю не остаётся ни Финляндии, ни отца. От лёгкого и почти отпускного «присмотри недельку за моими ребятами» тоже ничего не остаётся. Добрый настрой Димы схлопывается со скоростью тяжёлой сингулярности и представляет из себя теперь… одно сплошное нихуя. Они выживают. Не все, но. Им удаётся. Ольга, на окончание блядской войны оказавшаяся вне досягаемости условно безопасного периметра, так и не возвращается, но какое-то время продолжает отправлять сообщения. Потом телефон замолкает. Митра остаётся в Минске с новыми друзьями и отцовским делом. Под аккомпанемент ворочающегося, шумного, истеричного города, мечущегося между смертельной агонией и попыткой восстать их радиоактивного пепла, он переделывает всё под себя. Арти, самый младший и, кажется, живучий, да ещё и такой же кровосос — почти бестолковый, на самом деле — рвётся пополам от смущения и совестного «ну как же так». Митра устаёт объяснять ему, что не лечит. Нет, никого. Своих не лечит. Чужих тоже. Людей не лечит. Вообще никого. Да сколько блядь можно объяснять. Арти за год ловит три нервных приступа и выжирает больше, чем успевает вылечить. Дима сворачивает ему шею, чтоб пацан не мучался. Так, кажется, лучше. Город встряхивается и топчется на руинах того, что называлось страной. Город — жадный и огромный. И в нём всегда найдётся работа. Отцовская неповоротливая, громоздкая и раздутая ЧОП превращается в одно из лучших охранных агентств. Митра не может придумать ему название и мечется. В документах — которые не то чтобы нужны — указывает простым и коротким «Охрана». В Городе, у которого нет имени, очень подходящее наименование. Наивного Арти сменяет Костя. Их всегда таких до кучи. Не переведутся. Только Константин, пусть и человек, поумнее Артура. Смотрит с прищуром и говорит тихо. Так, что Митра к нему прислушивается. И даже улыбается, не чувствуя привычного раздражения. Но всё равно качает голово. Нет, я не буду никого лечить. Ну, разве что тебя. Не хочешь? Костя умирает через пару лет от какой-то пакости, которую притащил на подошвах из Пустоши, куда сунулся всего раз. Митра уверен — дальше пятидесяти метров этот остолоп не прошёл. За стенами Города голодная радиация, пожравшая природу, ехидно смотрит на смельчаков. Кэти зовут на самом деле Кэтрин, если по документам. Митра иронично зовёт её Катей. Уворачивается от подзатыльника, улыбается, снова зовёт Катей. Катя, улыбаясь в ответ, ломает ему руку. В принципе — заслужил, конечно. Мимолётный и быстро начавшийся роман заканчивается примерно там же. Потому что несмотря на то, что Катя — окей, Кэтрин — красива, умна и остра на язык, себя Митра любит больше. И это было больно. Но Кэтрин говорит — мы же друзья. Говорит — вот, это тебе, по-дружески. Переписывает весь чёртов бордель на Митру и говорит, что у него всё равно полно свободного времени. (Ага, как же. Ну просто уссаться как полно.) Через пару месяцев он втягивается — свободного времени почти не остаётся. Ещё через месяц новая управляющая с красивым голосом — Митра считает, что Бо просто прелесть — улыбается и говорит, что всё будет в лучшем виде. Времени снова становится больше. Говорят, Кэти гробит себя где-то в гетто, пытаясь вылечить одного страждущего из десяти. Навещать её Митра перестаёт после двух слезливых истерик и просьб помочь, ведь ты же можешь, чего тебе стоит, у тебя же больше сил! Через несколько лет Бо совершенно точно его ненавидит и, кажется, будет не против, если Митра больше не будет заходить в собственный бордель. Ну или сдохнет где-нибудь, как вариант. Корпорация  неизменно вызывает только осторожный интерес. И хорошо платит за частные заказы. Митра прикидывает, что творится там, на верхушке — он знает кого-то из местных воротил лично, но дальше дружеского ted talk’а всё это никогда не заходило. Стоило разговору затронуть опасную тему работы, Митра сливался, сообщая, что он не по этой теме. Вообще. Неа. Никак. Извините. Какая разница, что его отец почти успешно поимел когда-то половину Минса — чисто в деловом плане, разумеется, а не то, что вы подумали. Митра — в мать. И характером тоже, да. И внешностью. (Вон какой красивый, вы видели его вообще?) Но ребята умеют убеждать. И рассказывать складно — тоже умеют. Безымянная Охрана обретает имя, претерпевает болезненные изменения, но становится крепче. Новоявленный Беркут старательно оказывает Корпорации лучшие услуги, монополизируя эту часть рынка. Почти как новенькие, органы возвращаются основному владельцу — Корпорация в плюсе, все счастливы. Нет, конечно, на улице средь бела дня никто никому лёгкое вытащить не попытается. Наверное. В теории. Надо просто хорошо себя вести. Митра хищно скалится в улыбке и возвращает несколько органов сам — это, оказывается, весело. Беркут разрастается, сеть местных коллекторов превращается в липкую паутину. Место в совете директоров приятно греет вампирскую задницу на старости лет — Митра обещает, что лишний раз вякать не будет и вообще он тут только за безопасность и сохранность отвечает. Сохранность ваших денег, само собой. Леви, поймав его на пороге Москвы раньше Бо, доверчиво шепчет в самое ухо — у нас там в подвале целый постоялец. Спустя пару часов железобетонные принципы Митры идут трещинами — у Дитера больные собачьи глаза и взгляд откровенно умирающего. То ли от ломки, то ли от херовой дозы, то ли от того, что организм гниёт изнутри. Тут хер разберёшь, на самом деле. Но взгляд — впечатляющий. С уверенностью можно сказать одно — это любовь с первого взгляда. — принципиальный и осторожный, поперёк батьки в пекло не лезет, предпочитает сначала послушать, а потом сказать; — до войны служил в армии СССР добровольцем; — мать — итальянская иммигрантка, отец — русский, оба уверенные военные, привившие мелкому вампирёнку Диме любовь к армии и порядку; — не лечит страждущих, за деньги тоже не лечит, вообще не лечит, хотя умеет это хорошо (исключения делает во имя личного интереса); — по Городу передвигается исключительно в чёрных солнцезащитных очках в комплекте с парой защитных линз; — самый настоящий специалист в вопросах войны и всего, что с ней связано (да-да, в том числе с охраной чего бы то ни было); — умеет и любит убивать, но успешно не скатился пока в крайность маньячества, считает убийства исключительно работой, за которую платят деньги и за пределы рабочего свою любовь не выносит; — «не взятку взял, а выполнил работу того, кто больше заплатил»; — для элитного отряда Беркута специально для Корпорации вбухал кучу бабок в разработку и реализацию крутых и качественных бронекостюмов; — любит спать, плотно закутавшись в тёплое одеяло и устроив из кровати подобие беспорядочного гнезда; — есть татуировки — две линии на спине с условными обозначениями планет, одна от плеча к плечу, вторая вдоль хребта до поясницы; — самовлюблённая и знающая себе цену задница, похерившая ворох принципов ради одного человеческого дебилоида. ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ игровые предпочтения: третье лицо, 2-4к, птица тройка не нужна, чуть-чуть импровизации, побольше упоротости и тонна стеклища. пожелания по сюжету: я тут постою пока, посмотрю, что дают, и потрогаю гейм-мастера сам за всякое, если зачешется в активный сюжет. в случае ухода: если не придумается ничего в процессе игры, то пусть ему красиво перережут глотку в здании его борделя.